Все лишние контакты… Они меня обезвоживают.

---

У меня теория такая, что если ты хочешь найти любовь и ты себе так назначил, тебе, конечно, будет дано.
Когда вы кого-то отчаянно любите, тот человек вообще не имеет шансов ускользнуть.
Он полюбит вас тоже.
Или он будет всегда помнить о вас.
Человек, неистово любящий, – ну, чтобы это была не какая-то там фанатская любовь и не болезнь психическая, когда кто-то может лазать по заборам и проникать в квартиры, а безусловная любовь – такой человек обязательно заразит другого своей любовью.
И если вас любит сильная личность, с сильной энергетикой, то и у вас нет шансов.

---

Литвинова

Мой внутренний стержень вовсе не во мне, а в тех, кого я люблю. И не разлюблю никогда

---

было бы проще убить меня и не мучать,

один раз парой фраз выстрелить и уйти.

но ты же не можешь, ты всегда рассчитываешь на случай,

на дьявольский маленький вечный случай,

и даже не пробуешь, не пытаешься меня спасти.

---

Забери меня.

Отпои меня чаем.

Поставь что-нибудь в колонки.

Я не скучаю,

но замечаю, что моё внутреннее, как у ребёнка, тешится, прыгает и кричит.

На каждое твоё молчание я приберегаю три.

На каждое твоё молчание у меня есть ключи.

На каждое твоё молчание я немножечко умираю.

Забери меня.

Отпои меня чаем.

Я слишком много теряю.

---

и, когда не отпускает и не проходит -
кажется, не пережить очередную зиму, -
она пишет ему что-то вроде
"я купила себе фиолетовые колготки!", что в переводе
значит - "проверка связи.
скучаю невыносимо".

он ей отвечает -
"к ним нужен оранжевый лёгкий плащ!",
что значит - "заходи под вечер, в любое время.
чем тебя снова ранило?
кто теперь твой палач?
хочешь - рассказывай, хочешь - плачь;
к чаю есть малиновое варенье".

Ракель Напрочь

---

расскажи мне о своих любимых не любимых числах
о своих рецидивах и одиночествах
о вечно отстающих стрелках на запястьях
о дорогих тебе именах-отчествах
о неземных счастьях и земных несчастьях

о каких-нибудь мелочах.. вроде забытых ключей
и потерянных телефонов
о серьёзных фильмах и дешевом порно
обо всех этих "неправильно набран номер"
или "вы не туда попали "
о промокших в кармане marlboro
обо всех "извини, просто, наверное, не совпали"

о забытых паролях к ящикам сердцам и анкетам
о том, как зимой в этом городе мало света..
как сходятся люди и расходятся фазы
как становится легче от какой-нибудь глупой фразы
сказанной или даже брошенной между прочим
обо всех банальных "не любит не ждёт не хочет"

расскажи мне о скрытых смыслах. о всём, что важно
как бывает одновременно тепло и страшно
о своих самых безумных планах мечтах поступках
о нечаянно брошенных трубках
о всяких глупостях.. вроде там - сколько часов в сутках
и машин в пробках
о том как всё это на самом деле смешно и не нужно

расскажи мне.. я просто хочу тебя слушать.

Глеб Муха

---

Помолчи меня, полечи меня, поотмаливай.
Пролей на меня прохладный свой взор эмалевый.
Умой меня, замотай мне повязкой марлевой
Дурную, неостывающую башку.

Укрой меня, побаюкай, поуговаривай,
Дай грога или какого другого варева;
Потрогай; не кожа – пламя; у ока карего
Смола закипает; всё изнутри пожгу.

Такая вступила осень под сердце точненько –
Пьёшь горькую, превращаешься в полуночника,
Мешком оседаешь в угол, без позвоночника,
Как будто не шёл – волок себя на горбу.

Да гложут любовь-волчица, тоска-захватчица –
Стучит, кровоточит, снится; поманит – спрячется;
Так муторно, что и хочется – а не плачется,
Лишь брови ломает, скобкой кривит губу.

И кажется – всё растеряно, всё упущено.
Всё тычешься лбом в людей, чтобы так не плющило,
Да толку: то отмороженная, то злющая,
Шипящая, как разбуженная гюрза.

Становишься громогласной и необузданной,
И мечешься так, что пот выступает бусиной
У кромки волос.
Останься ещё. Побудь со мной.
И не отводи целительные глаза.

Вера Полозкова

---

Ну хочешь – постой, послушай да поглазей.
Бывает, заглянет в очи своих друзей –
И видит пустой разрушенный Колизей.
А думала, что жива.

Кругом обойди, дотронься – ну, вот же вся.
Тугая коса да вытертая джинса.
Хмелеет с винца да ловится на живца,
На кудри да кружева.

Два дня на плаву, два месяца – на мели,
Дерёт из-под ног стихи, из сырой земли,
И если бы раны в ней говорить могли –
Кормила бы тридцать ртов.

Не иду, – говорит, – гряду; не люблю – трублю,
Оркестром скорблю вслед каждому кораблю,
С девиц по слезинке, с юношей – по рублю,
Матросик, руби швартов.

На, хочешь, бери – глазищи, как у борзой.
Сначала живёшь с ней – кажется, свергли в ад.
Но как-то проснёшься, нежностью в тыщу ватт
Застигнутый, как грозой.

Вера Полозкова

---

Как у него дела? Сочиняешь повод
И набираешь номер; не так давно вот
Встретились, покатались, поулыбались.
Просто забудь о том, что из пальца в палец
Льется чугун при мысли о нем - и стынет;
Нет ничего: ни дрожи, ни темноты нет
Перед глазами; смейся, смотри на город,
Взглядом не тычься в шею-ключицы-ворот,
Губы-ухмылку-лунки ногтей-ресницы -
Это потом коснется, потом приснится;
Двигайся, говори; будет тихо ёкать
Пульс где-то там, где держишь его под локоть;
Пой; провоцируй; метко остри - но добро.
Слушай, как сердце перерастает ребра,
Тестом срывает крышки, течет в груди,
Если обнять. Пора уже, все, иди.

И вот потом - отхлынуло, завершилось,
Кожа приобретает былой оттенок -
Знай: им ты проверяешь себя на вшивость.
Жизнеспособность. Крепость сердечных стенок.
Ты им себя вытесываешь, как резчик:
Делаешь совершеннее, тоньше, резче;
Он твой пропеллер, двигатель - или дрожжи
Вот потому и нету его дороже;
С ним ты живая женщина, а не голем;
Плачь теперь, заливай его алкоголем,
Бейся, болей, стихами рви - жаркий лоб же,
Ты ведь из глины, он - твой горячий обжиг;
Кайся, лечи ошпаренное нутро.
Чтобы потом - спокойная, как ведро, -
"Здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро".

Вера Полозкова

---

Он.

Синим инеем мои встречи и расставания.
Склонившиеся надо мной с пониманием
Эти клоны – многоэтажки.
А мне бы в своей чёрной рубашке
Перекреститься,
И
Нахуй под лёд.
Вот.
Такой неожиданный поворот.
В твоём лучшем спектакле.
Который сама себе
Ты
Взяла и поставила.
А мне наплевать на правила.
Буду на себя непохожим.
Будем на себя непохожими.
И пусть шарахаются прохожие,
Видя у меня в глазах
Ты
Ты
Ты!!!
Боишься ли ты темноты?
Устрою собственную за тобой погоню.
И буду бить стёкла в шестом вагоне.
(у нас в городе есть метро))))
Девочка, обедающая в бистро.
Наверное, возьмёт и подавится.
Если я напишу имя, которое мне так нравится,
Прямо на её новой Mazd*e.
А я говорю «Здрасьте»
Всем встречным и поперечным.
А сам ищу глаза
Цвета мяты перечной.
Стой. Стой.
Осыпься на мои губы блёстками.
Только не удаляй меня со своего жёсткого.
Я же
Такого же
Не пе/ре/жи/ву.
Вот так и живу.
Смотрю фильмы от Джона Ву.
Устраиваю себе семь пятниц на этой неделе.
(только ты и эта чёрная плазма в отеле
Видели родинки в виде устья Волги на моём теле)
А у меня скоро метели.
Я буду мёрзнуть в своей новенькой – новенькой курточке.
А ты себя называешь дурочкой.
И удивляешься, как можно было
Умудриться так взять и вляпаться.
Запросто со всеми поцапаться.
И сделать ставку на мальчика с Вирджинией Лайтс.
И эти сказочные Samara Nights
Будут необратимы. Вечно.

Она.

Путаю пятницу и субботу.
Жду, когда ты уже с работы.
Иногда думаю – вообще кто ты?
Может ты что – то скрываешь?
Знаешь,
Я просто думаю, что так не бывает.
(а он в это время то ли сидит, выпивает,
То ли размахивает заказами перед лицом дистрибьютора
Москоу – сити)
А я сейчас в таком виде,
Что краше и не придумаешь. Снять кэш.
Эх, девочки, наливай.
Зай,
Знаешь, зай,
Вот будь то февраль или май.
Ты у меня вот здесь –
(показывает себе на сердце)
И ты хоть пей там свою водку с перцем,
Пиши, кому хочешь, свои посвящения.
А у меня мнение.
Что ты всё равно мой.
Я буду всегда с тобой.
Скажи только, как ты хочешь.
Буду писать тебе днём и ночью
(и пофиг, что мы оба систематически не высыпаемся)
Как – то бесконтрольно друг в друга влюбляемся.
Встреча взглядом – и то с последствиями.
С причинами
Следствиями
И дружным падением на кровать.
А ты просто
Ни дать
Ни взять.
Мальчик возомнил себя гением.
Ну, или кем ты себя считаешь.
Знаешь..
Ты сам всё – всё про меня знаешь…
Рассказываешь
Расстёгиваешь
Раскладываешь
Рассматриваешь
Радуешь
Радуешься
Я вся.
Ты весь
Я здесь.
Ты здесь.

Необратимость.

Уже не кончится.

Антон Прада

---

Про домашний уют

Он, приходя, выпускает в неё напалм –
прямо с порога её обрывает танец:
«Знаешь, я в этом городе, думаю, не останусь».
«Знаешь, я с ней полгода, наверно, спал».

«Знаешь, наверно, не надо тебе со мной».
«Знаешь, конечно, чай и домашний уют – приятно…»
До плинтусов в невидимых красных пятнах
кухонная стена за её спиной.

А она всё сидит, будто бы цела,
улыбается – как выжимает под штангой двести:
«Знаю – ты не из тех, кто сидит на месте»,
только пальцы вцепляются в край стола.

Но однажды приходит неузнаваем, в глазах вода:
«Я тут книгу твою почитал немного
и наткнулся на список вещей в дорогу,
прошлого года. Не знаю пока, куда.

Но далеко – на Алтай, или там в Сибирь.
Выбросил – я-то знаю, как обращаться с прошлым.
Список хороший… я тут подумал – может,
будешь мне больше рассказывать о себе?»

---

столько снега…
будто целая армия танцующих балерин
/мое сердце где-то там глубоко в сугробах/
очень трудно любить один на один /получается слишком сильно/
лучше - тебя, его, ее
и еще кого-то

сердце роет окопы
ставит
огромные снежные стены
вешает ценник /никаких больше скидок на…
никаких сэйлов
не ищи его
ему и так… пару бы орденов за смелость
оно виснет в белом режиме сна. бьется в ритме танцующих балерин
как бы вывести этот токсин /или вывести от него вакцину/
выкачать все лишнее из крови
моя маленькая снегурочка допросилась любви. растаяла… /я бы даже ее поздравила/
но я справлюсь
опускаю застывший градус
в точку оледенения всех айлавью. в точку замерзания радости

только я, армия белых танцующих балерин и ресницы в пушистом инее
у меня здесь все-все заснеженно-хорошо
я атласная прима в этом ледовом шоу

отпусти меня…

---

Целой аптеки мне мало, чтобы меня вылечить. Ну, пожалуйста, попробуй хоть ты меня вытащить. Я тут разве что не кувыркаюсь. Царапаю стены. Криво улыбаюсь. Падаю в сон. Просыпаюсь. Сегодня я не кусаюсь. Не завязывай сзади мне рукава. У меня болит голова. К черту слова. С завтрашнего дня не спим врозь. Хочу пройти через тебя насквозь. Чтобы меня – в – тебе передоз.
(зато я хорошо рисую,
И на прощание вечно целую тебя в нос)
Хочу посидеть у тебя в спальне с завязанными глазами. Мне нужно про/по/ласкать горло твоими слезами. ПрОлитыми давным – давно уже за всяких там клоунов. Делали тебе больно. Рискованно. Пе/ре/стре/ля/ю всех из своего маузера. Какая нахрен ошибка браузера. Нормально. Теперь я ещё и без фото. Если меня слышит кто – то. Наберите ноль – три или кого там, в подобных случаях. Это что – то меня нереально мучает. Просто хочу выздороветь.

Антон Прада 

---

Я не страдаю
просто, б***ть
судя по
новогодним фильмам
должно случаться
у талантливых девочек
Так.
чтобы чудо
и псевдо бардак
собирались в целостность
И какой-то там поцелуй
Ровно в 12..
Мне нужен Человек
А не просто Х**.
Я стоя зимой в одежде
не расстегивая
пуговиц
и молний
хочу
дыша раздеваться.

---

ОН

Жалеет котят и большеглазых девочек...
Будь милой - и ты понравишься.
Будь умной - и ты задержишься.
Заткнись и будь тихой, если справишься.

Ловя проблески человеческого,
Непонятно, собой или Им гордиться:
Тем, что ты не зря изувечена.
Тем, что он такой один - Целое, Единица.

Благодари Его за его слабости,
И за то, что Он делает тебя совершенней.
В конце концов, в проклятиях мало радости.
Благодари за все - тренируй произношение.

Оно наверняка пригодится, знаю по опыту,
Когда задыхаясь от слез и нахлынувших чувств,
Ты не сможешь заставить себя сказать даже шепотом -
Как мир без Него для тебя убог и пуст...

Только ты знаешь, как миры рушатся.
Тот, кем они созданы, не поймет этой философии.
Обломки не будут выбирать - твою или его душу,
Задавят всех, им одинаково пофигу.

Поэтому - тому, в кого веруешь - молись!
Молись, чтоб, сука, несмотря на всю вашу грязь,
Пощадил вас за этот миллиграмм искренности,
За этот миллиграмм любви - бесценный - внутри вас.

Молись о счастье, так немного стоящем,
Об успехе - абсолютном, не наполовину!
О том, чтоб никогда не сказать холодное:
"я не люблю тебя, чудовище"
Вместо нежного:
"я ненавижу тебя, любимый".

---

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.

То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.

Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо

С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.

И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.

---

ты чувствуешь, милый, осколки прошлого в нашей коже?
мы превращается в еще дышащий мрамор
окурок обжигает пальцы и
остатки дрожи
я думала любовь не умирает....
странно....
что мы еще просыпаемся в одной постели
я скальпелем вскрываю свои мысли и по полкам
мы расписали нашу страсть [по дням недели]
играем со словами
но так тонко
так тонко дни ты покрываешь пылью
пустых дорог, которые не пройдены,
непроизвольно
я нежно-нежно глажу срезанные крылья
и страшно то.... что мне УЖЕ НЕ БОЛЬНО...

---

мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица


мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие
мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё

мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, ко
гда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда
ты его предашь

---

Нет, герой, продолженья не будет.
Нет, мы не в ссоре.
Да, пожалуй, – наш быт одинок, и убог, и сир;
да, с тех пор, как роман окончен, мы оба стонем –
всё на свете бледнее и хуже, чем эта история, – но
я не стану писать продолжения, не проси.

Да, у всех на устах твоё злое двусложное имя,
да, твоим монологам радуется душа;
да, с тобой допустимы любые сюжетные линии.
Но ты сам так удачно прикончил мою героиню, –
всё отлично, но как прикажешь её воскрешать?

Я, конечно, хозяин-барин, конечно, автор,
но последние строки написаны, – я не у дел.
Да, ты прав, да, я знаю четыре-пять вариантов,
как изящно и просто вернуть героиню обратно;
только вряд ли сама она будет этому рада, –
я писатель, но даже у лжи моей есть предел.

Да, я знаю. Ведь и во мне ничего не стихло,
мой любимый герой, мой трикстер, мой славный шут.
Только пусть я лучше умру одиноким психом, –
я не дам нам скатиться в пошлость,
в убогий сиквел.

Даже если больше ни слова
не напишу.